Шансон для братвы - Страница 11

В этих действиях уже был состав преступления и Зубинского объявили в розыск. Он сбежал, но по ночам спускался с сопредельных гор и методично издевался над чиновниками, используя богатый арсенал собственных “примочек”. То к заместителю главы администрации раз пять за ночь приезжали пожарные, вызванные из-за языков пламени и клубов дыма из-под крыши его дома, то начальник гор-милиций три дня подряд спотыкался о хитроумные растяжки и взрывом окрашивался в желтый цвет с головы до ног, то у самого мэра на участке укроп и петрушка становились ярко-голубыми – вероломный пиротехник вылил на грядку ведро медного купороса. Жители города веселились вовсю, особенно популярной была шутка: если свежепокрашенного начальника милиции положить на грядку мэра, то получится государственный флаг незалэжной Украины. Верхом цинизма зарвавшегося Зубинского было проникновение в кабинет мэра и добавление тому в бутылку с коньяком двухсот граммов спиртовой древесной морилки. Он узнал, что по вечерам глава города любил посидеть в кабинете, кушая коньячок и размышляя о своем прекрасном настоящем и не менее замечательном будущем.

На следующее утро город получил мэра-мулата. Главный чиновник визжал, как дискант в запертой снаружи гримерке горящего оперного театра, но сделать ничего не мог – вызванные врачи сказали, что дней через десять все придет в норму, и советовали объяснять это сильным загаром. Положение усугублялось тем, что мэр был лидером местных националистов и завтра должен был ехать на “антимоскальский” конгресс в Киев. Неумело загримированный, он все же явился туда, но был разоблачен как “тайный негр”, жестоко бит придурковатыми соратниками из Львова и месяц провел в больнице. За это время, к счастью, съемочная группа отбыла в Питер, увозя спрятанного в кофре с костюмами пиротехника.

– Ладно, время, – сказал Денис и полез в “форд”.

За ним двинулся “паджеро”, обогнал и свернул на подъездную дорогу. “Ниссан” следовал в хвосте.

Место разборки выбрал Садист, знавший, что этот участок леса хоть и изобиловал старыми окопами и траншеями, был безопасен – последние боеприпасы выгребли лет семь назад.

Их уже ждали.

Грозные Садист и Комбижирик стояли у “гранд-чероки”, в котором сидел барыга, полагавший, что он сумел всех обмануть и сейчас две команды, не договорившись, оставят его в покое. Наивный не знал, что таких “красавцев”, как он, до него прошло через мертвую хватку бригады уже несколько десятков. Если бы он работал нормально, то устраивать “блудняк” не возникло бы необходимости. Никому в голову не приходит подставлять коммерсанта, приносящего стабильный доход, – наоборот, таким людям помогают во всем, в том числе и деньгами на развитие бизнеса, требуя одного – не скрывать доход от “крыши” и получать добро на различные махинации.

Но так бывает редко, это скорее исключение из правила, основная масса бизнесменов “гнала левак” и попадала в разнообразнейшие “непонятки”. Привезенный барыга, Альфред Серафимович Слюсаренко, честно работать не хотел и предпочитал слегка “поблудить”.

С противоположного конца просеки подъехал “паджеро”, из него выбрались Гугуцэ и Антифашист. Они сразу прошли к означенному Садистом холмику с толстенной сосной.

Альфреда вывели из машины.

Денис встал чуть сбоку, прямо напротив Антифашиста. Тот был мрачен, исподлобья поглядывая на “противников”. Злость его не была наигранной. Зная веселый нрав Димы, Гугуцэ, по совету Дениса, начал вслух сомневаться в способностях “жертвы” грамотно исполнить роль. Тот мгновенно озверел и теперь, сопя, косился на Дениса, справедливо полагая его инициатором подобных необоснованных подозрений.

– Ну чо, – на правах старшего заявил Садист, – давайте побазарим о делах. Чо сказать имеете?

– Претензию одну мы к вам имеем, – витиевато начал Гугуцэ, почему-то сбившись на белый стих, – барыга-то устал от ваших притеснений, и ваш процент…

“Уже ему не мил, – мысленно закончил Денис. – Что это с ним?”

– Короче, в чем суть? – Садист понял, что Гугуцэ надо срочно остановить, его стремление говорить связно, без мата, оборачивалось идиотизмом.

– Хотим его под крышу взять свою, – закончил неугомонный Гугуцэ пятистопным ямбом.

“Сейчас бы Олегу врезать ему высоким штилем, – подумал Денис, – типа „Ах, под крышу! Что слышу я, презренный вымогатель! Ужели наш процент настолько неподъемен?!" И демонически захохотать…”

Садист с подозрением посмотрел на безмятежно сидящего в “ниссане” Ортопеда, подозревая, что тот вмазал рюмочку на пару с Гугуцэ для “раскрепощения актерских способностей” Бориса.

– Пусть барыга скажет, – встрял Антифашист. Альфред засуетился.

– Я что… Я ничего, просто по налогам в минусе, вот, ребята предложили под десять процентов перейти, мне двадцать – никак, знаете, что за времена. У меня половина ларьков в убыток работает, да и воруют страшно…

– Точно, воруют, – Комбижирик сверкнул золотым зубом, – только главный ворюга – ты, а на продавцов валишь. Ты чо, урод, думал, мы не проверим?

– Да что вы, что вы! – Альфред побледнел. – Они, они воруют… “Мальборо” американского тридцать коробок недосчитали, “Кент” весь пропал…

– Ты где это, орел, у нас американское “Мальборо” видел? – грубо спросил Денис. – Братва, вон, турецким да польским травится, здоровье по вашей милости портит. Кашляют все, а ты штатовские сигареты теряешь? Кому другому расскажи…

– Да из Гомеля это “Мальборо”, там хохлы с азерботами целый завод организовали, – пояснил Садист.