Шансон для братвы - Страница 31

Судя по батарее пустой посуды, этот ранний пьяница был давно навеселе. Шорин с захлебывающимся клокочущим матом налетел на него и внезапно оказался на земле. Из носа капало, осколки передних зубов впились в язык. Он нащупал выпавший нож и снова вскочил. “Алкоголик” поманил Альберта рукой.

Сидящие поодаль в джипе Денис и Ортопед переглянулись.

– Он, скотина, – сказал Ортопед.

– Похоже. Главное, чтоб Антоха его не убил…

Если бы Шорин знал, что драться ему придется с двухкратным Олимпийским чемпионом по боксу, а вокруг его дома в этот момент стоит пять машин с полными “экипажами”, он, скорее всего, сам бы вскрыл себе вены.

Бой подходил к концу.

Альберт “плыл”, давно выронив нож и потеряв ориентацию в пространстве и времени. Антон отточенными ударами превращал его в отбивную, не давая даже упасть. Денис вышел из машины и, подойдя к Антону, положил ему руку на плечо.

– Хватит, – сказал он. – Пика, вон она. Сейчас менты приедут…

Шорин рухнул на асфальт. Антон грустно посмотрел Денису в глаза.

– Понимаю, – вздохнул Рыбаков, – но нельзя его мочить…

Антон пнул упавшее тело и пошел к своему белому пятисотому “мерседесу”. Из другой машины выпал одетый точно так же настоящий местный пьяница, бывший актер, и занял место Антона на скамейке.

Денис вернулся в джип.

– Молодец, Антон, – прокомментировал Ортопед, – сам ублюдка урыл…

– Кто ж спорит? Антон мужчина, – устало согласился Денис. – А что делать было? Во всей команде только он нормально и выглядит. Вы же все гориллы… Я бы мог пойти, но я драться не умею, он бы меня точно пикой пропорол. А потом у нас гарантии не было, что этот козел с железкой выйдет.

Во двор вкатился желтый уазик, из него высыпали три “шинели”, осмотрели тело и стали слушать возбужденного актера. На сходство лежащего с лицом на плакатах никто внимания не обратил: во-первых, понятие “лицо” было несколько деформировано, а во-вторых – в наше время какой только гадости вокруг не понавешают.

– Да он кричал, что меня на куски порежет, – экспрессивно вопил актер, отрабатывая гонорар, – что девчонку какую-то три дня назад порезал! А я что? Сижу на скамеечке, выпиваю, не запрещено! А он как прыгнет! И ножом меня хотел! Я борьбой занимался, вот и скрутил… Хорошо, вы быстро приехали!

– Это наша работа – людей защищать! – провозгласил один из патрульных, зараженный аффектацией актера.

– Конечно! Наша милиция нас бережет… – Актер поперхнулся, чуть не продолжив фразу, вторая часть которой была зело неприличной. – Я этого мироеда давно запомнил. Намедни сижу на лавочке, он идет, руки в крови, глаза сверкают! Страсть! Сразу видно, убил кого-то!

Стражи порядка внимали.

Задержание убийцы означало премию и грело душу. Избитого Шорина кинули в “собачник” УАЗа, нож сунули во взятый у предусмотрительного актера полиэтиленовый мешочек.

– Вы не откажетесь проехать с нами для получения подробных объяснений и снятия официального протокола? – вежливо спросил старший наряда.

Не привыкший к такому обращению актер поразился, но взял себя в руки.

– Извольте, с превеликим удовольствием! – На секунду он картинно застыл, любуясь собой со стороны, и полез в машину.

– Клоун, – резюмировал Денис. – Не подведет?

– Точно не подведет, – сказал с заднего сиденья Парашютист.

Он лично договаривался с актером и вручил ему пятьсот тысяч, треть гонорара. За такие деньги безработный служитель муз был готов сам заколоть Шорина шпагой, облачившись в костюм Гамлета. На халтуре за месяц он зарабатывал едва ли пятую часть предложенной суммы.

– Теперь будем ждать информацию от Тулипова эксперта и этого доморощенного Чехова, – Денис закурил.

– Какого Чехова? – не понял Ортопед.

– Это я так, к слову. Актер такой был. Поехали к Гугуцэ…

Задержанные граждане Левашов и Клдиашвили развлекались.

В КПЗ, в нарушение всех законов, книг и газет не было, оставалось проводить время в интеллектуальных беседах – Обсуждаемые с сокамерниками физиономические особенности сотрудников “каталажки” и их взаимосвязь с мыслительным потенциалом вызывали приступы дикого хохота. Начитанный Садист дошел даже до определения “отрицательный коэффициент умственного развития”, взяв в качестве примера несчастного сержанта-охранника, вынужденного слушать все это.

Что ж, раз решил пойти в милицию, будь готов к тяготам и лишениям службы, после раздумий решил сержант.

– Еще кофе? – улыбнулась любезная Любочка.

– А легко, – согласился Денис.

Он сипел в приемной офиса Гугуцэ на мягчайшем кожаном диване, стоившем больше, чем вся обстановка в их с Ксенией квартире, и беседовал с Любочкой, секретарем фирмы.

Из-за двери кабинета доносились неразборчивые выкрики – там распекали провинившегося оптовика. Денис специально не пошел в кабинет – присутствовать на деловых встречах ему было малоинтересно – меньше знаешь, лучше спишь. С пришедшим под конвоем двух “узи” торговцем разбирались почти час.

– Я вот, когда был в Каракасе, – рассказывал Денис о своей поездке в Венесуэлу, – зашел там в так называемый “Золотой Центр”. Это домина такой громадный, прямо в центре города, этажей тридцать, и там только магазины по ювелирке. Ну, побродил немного, в лавочку одну зашел, вижу – “Джонни Крокко” написано, я про его магазинчик в какой-то нашей передаче репортаж видел. У него состояние несколько миллионов долларов, мастерские свои гранильные, прииски – а он без работы не может, сам за прилавком стоит…

“Я тебя, урод, научу работать!” – донеслось из-за двери.