Шансон для братвы - Страница 99

Денис уселся в угол и вытянул ноги. Слегка мутило, но такая реакция для организма нормальна – современный человек отвык от активных действий, изнежился, да и стресс был силен. Рыбаков отнюдь не жалел о том, что сделал, это была самооборона в чистом виде. Конечно, говорить об этом в милиции он не собирался, и даже не столько потому, что “самоубийца” был капитаном. Статья о самообороне настолько расплывчата, что все зависит от усмотрения дознавателя, а не от реальных обстоятельств. У Дениса был знакомый, еще в пору учебы в институте, который получил четыре года, защитив девушку. И хотя он бился против пятерых, у троих из которых были ножи, в его “посадке” сыграло роль то обстоятельство, что он был кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе. Один из противников, попавшийся на “мельницу”, ударился затылком о поребрик и умер. Ни свидетельские показания девушки, ни наличие оружия у нападавших не избавили его от полутора лет предварительного заключения и двух с половиной на зоне. Окружавшие его “сидельцы” относились с пониманием, видя, что парня держат ни за что. А толку?

Вышедшие из больницы ублюдки гуляли на свободе и получили условно по году. Однако за пару месяцев до выхода из тюрьмы своего обидчика почему-то разъехались из города и так и потерялись на просторах страны. Дениса в его ситуации утешало лишь то, что его задержали за мифический “теракт”, погибшего капитана привязать к нему было сложновато.

Прошел час.

Рыбаков попросил сигарету, дежурный покачал головой – не положено, мол.

“Ага, – подумал Денис, – тупенький метод нервирования, курить не дают. Узнаю, узнаю безумный интеллект мусоров! Думают, что этим меня из себя выводят? Боже, ну почему к ним таких идиотов берут? Сидит такой шпендрик, вся работа – на телефоне, а туда же… Холмса из себя изображает… Психологическими экзерсисами балуется. Интересно, себя-то он кем представляет? Крутым полицейским? Да уж, парень, из тебя только анатомическое пособие делать, глиста в обмороке… Правильно, у кого комплексы неполноценности, те в ментовку сейчас идут, в другое-то место не берут на работу – Ну, блин, и рожа! Такое впечатление, что средство от прыщей еще не изобрели! А что он там делает? Кроссворд отгадывает? Ой, да брось ты это занятие, не получится ведь ничего… Для этого хоть какую-то грамотность иметь надо. А ты у нас яркий пример неудачного приземления головой вниз при рождении… Да-а! Акушер был пьян и уронил! Башка-то, гляди, сверху как бы сплющена! Пигмей-инвалид. Долго тут меня еще держать будут? Глюка небось оперируют уже. Вот и славненько! За мной через часок-другой явятся, братанам еще узнать надо, куда увезли меня… И адвоката приволочь… Хотя какой адвокат? Из ГУВД их пошлют, тоже мне, телефонного террориста нашли! От злобы-то они наркоту подбросить могут, любители, блин, этого дела… Ладно, как-нибудь выкрутимся – При обыске не додумались, а потом – хилый вариант, но настороже все равно надо быть – Ксанке уже позвонили, я уверен, да и в квартире вообще ничего нет – Ладно, подождем, что эти портяночники удумают, меня осталось-то часа полтора держать, дальше делать что-то надо…”

К телефону-автомату напротив дома Клюгенштейна, с которого “звонил” Денис, подлетел грузовичок “Шевроле”, из него выбрался Гоблин, подцепил коробку телефона ломом, сорвал со стены и бросил в кузов. Открывшей было рот бабке у подъезда грубый и невоспитанный Гоблин показал кулак. Бабка рот закрыла. Действо заняло секунд десять. Грузовичок умчался.

Теперь любое утверждение о звонке выглядело бредом перепившихся ментов.

К девятнадцатому отделению милиции подъехало два джипа, и сидящие в них Ди-Ди Севен и Тулип уставились на дверь. Если Дениса куда-то повезут, один из автомобилей двинет за ним. Ди-Ди Севен через наушник слушал волну патрульных Выборгского района, Тулип – “Европу-плюс” в своем “субурбане”.

На скамеечке в садике возле отделения разместились Стоматолог и Комбижирик. Их задачей был контроль за другим выходом. Комбижирик был настроен жестко и собирался, если Рыбакова поведут не более десяти ментов, отвинтить им бошки и освободить пленника. Стоматолог был неожиданно миролюбив и удерживал партнера от броска непосредственно в отделение для организации погрома в стиле “Бури в пустыне” .

К дому Дениса припарковался “мерседес” с Садистом, Гугуцэ и Антифашистом. В случае обыска “независимые понятые” сломали бы любую провокацию сотрудников милиции.

Пулю из Глюка извлекли быстро, важных органов она не задела – Денис зря опасался пневмоторакса. Кусок свинца вытащили пинцетом, даже резать не пришлось. Легкое, конечно, было слегка повреждено, но не опасно. Болевой шок был у Глюка только от контузии, что должно было пройти за неделю. А сломанное пулей ребро поболит, да и срастется.

Рыбакова доставили для допроса на второй этаж, к следователю Яичко. Он прождал все это время в “обезьяннике” только потому, что Глухаридзе был занят с Ковалевским, обсуждал вопрос о квартирке одного алкоголика – жилплощадь, конечно, была не ах, но тысяч за двенадцать долларов могла уйти. Алкаша уже держали в “Крестах”, Яичко со Скрипочкой постарались и “обнаружили” при обыске спичечный коробок “травки”.

С квартирки стражам порядка причиталось четыре тысячи, еще две – сотруднице жилконторы.

Николай Ефимович, насвистывая, прошел мимо понуро сидящего за стеклом Дениса, не обратив на него никакого внимания – вот еще на каких-то жалких людишек свое драгоценное время тратить!

Рыбакова завели в кабинет.

– Так, – резко начал Яичко, – сейчас все расскажешь быстренько, и в камеру! Понял?! Рассказал – и на нары!