Шансон для братвы - Страница 44

– А где запасники обычно?

– В подвалах, где ж еще…

– Ну и?

– Что ну? Думать надо… Мысль, конечно, здравая, государство не обеднеет. Если уж брать, так только то, чего не хватятся и продать с выгодой можно – Только в музеях охрана. А если там датчики объемные, в подвале? Или инфракрасные лучи?

– Очень я сомневаюсь – Если там, как ты говоришь, бардак, то в подвалах этого быть не должно…

– Тоже верно, – Денис задумчиво полистал пухлую записную книжку, – надо повспоминать, где что слышал… Конкретный объект нужен… Стой, мне отец говорил, что в Казанский собор после революции много всякого хлама свезли, в подвалы, и с тех пор не трогают.

– Ну и что?

– А то, что там музей атеизма располагался… Значит, вещички из церквей тащили и то, что к религии отношение имеет…

– Так, уже теплее…

– Казанский совсем развалился, денег у них нет, атеизм прикрыли… Но это – центр города, совсем не гут, даже, я бы сказал, совсем не зер гут.

– Почему?

– Терроризм, то-се – Спецслужбы пасти могут. В сам музей устраиваться на работу толку нет, можно дворником где-нибудь по соседству…

– Давай, дорогой, лошадей не гнать. Ты узнай сначала, что и как в смысле ценностей, а потом уж решим…

– Так, узнавать будешь ты, – решил Денис, – есть у меня мужик один знакомый, искусствовед. Фанаберии хоть отбавляй… Тебе надо к нему подкатить, типа, журналистка, о музеях Питера пишешь… Даже контакт есть – у него друг в Штаты уехал год назад, вот от него и представишься… Он в каком-то комитете по культуре работает, сейчас телефон посмотрю.

– Молодец. За что я тебя люблю, так это за твою милую непосредственность – надо музей ограбить, значит, способ ищешь. Не задаешься вопросом, а хорошо ли это…

– Денег срубить – это всегда хорошо. Между прочим, ты первая начала… У тебя тоже один ответ: доллары в чужих руках – это оскорбление лично тебе.

– Жизнь такая, милый, – проворковала Ксения.

– А кто спорит?

– Нашел телефончик?

– Вот… Ты когда двинешь?

– А сейчас и поеду. Время – час дня, с улицы позвоню, если он на месте – сегодня и возьму интервью-Следователь Выборгского отдела Султанов пришел к заместителю прокурора района Воробейчику, доложил о находящихся в производстве делах и получил от него ценные указания по психиатрической экспертизе свидетеля. Воробейчик совершил столь странный поступок, руководствуясь исключительно личными мотивами – свидетель, Дмитрий Огнев, достал его до печенок своими заявлениями.

По закону Огнев был прав – бравые менты сделали у него обыск, вывезли все имущество, долго мурыжили с дурацким уголовным делом, наконец прекратили его за отсутствием состава преступления, и тут оказалось, что из арестованных вещей уцелела только половина. Куда делись портативный компьютер, музыкальный центр и двадцать две из двадцати четырех тысяч изъятых в качестве вещдоков долларов, никто “не знал”. Огнев озверел и начал писать жалобы. Воробейчик был вынужден прикрывать своих сотрудников еще и потому, что коммерсант, попытавшийся с помощью уголовного дела “наказать” Дмитрия, был его дальним родственником.

Зампрокурора по надзору за милицейским следствием был человек недалекий и решил, что психиатрическая экспертиза должна напугать Огнева, показать “возможности давления” и заставить его отказаться от продолжения эпопеи с заявлениями. Султанов был знаком со “свидетелем”, даже проводил пару доследовании по его делу, но Воробейчику не возразил. Следователь устал от заявителя. Копаться в том бреде, что представляло собой уголовное дело, не хотелось.

Единственное, чего не учли “гиганты мысли”, так это того, что своими действиями они спровоцировали Огнева на адекватный ответ.

Шестерка “неуловимых” собралась для окончательного обсуждения предстоящего действа. В квартире громоздились баллоны с закисью азота, скейт-борды, стояли насос и аккумуляторы. Хорошо, что здесь никто не жил.

Слово взял Толян.

– В воскресенье у них сбор большой. Пацан, что с “маячком” там крутился, пока вы его пеленговали, слышал, типа, делегация приезжает, из Бостона, новых членов во что-то посвящать будут… Короче, церемония торжественная – Пацан говорил, что называется как-то стремно. Инициатива, что ли…

– Инициация, наверное, – Денис нахмурился. – Но у свидетелей вроде такого нет… Не понимаю, может, они и не иеговисты совсем.

– Да какая разница! Замочить бы, – размечтался радикальный Ортопед, – потравить газом и из автомата…

– Это успеется, – успокоил его Денис – Если на этот раз облажаемся, я тебе сам патроны подносить буду… Что со съемкой?

– У нас интерактивное телевидение, – заявил Толян, – будут.

– Скорее, если по рожам ихним судить, интер-пассивное, – бухнул Садист. Коллектив отвлекся.

– Издалека снимать будут, – после трехминутной оживленной дискуссии, вызванной репликой Садиста, смог продолжить Нефтяник, – метров с трехсот…

– Криков не услышим, – огорчился Глюк. – Микрофоны надо поближе…

– Поближе нельзя, дозу схватишь. Там мои на чердаке, откуда съемка вестись будет, остронаправленный микрофон установили, все путем, – пояснил Толян, – на открытой местности каждое слово до полукилометра берет…

– Надо несколько, – не унимался Глюк.

– Щас тебе! Ты знаешь, сколько они стоят? То-то! – Мы не в Голливуде, нам Оскара не получать, – встрял Рыбаков.

– Нам надо за час там быть, – определился Нефтяник, – еще две дырки сделать, для порошка. Химики мои такое натворили, говорят, стадо слонов с ума свести можно.